Психология. Советы психолога

О СОВРЕМЕННОМ МАССОВОМ СОЗНАНИИ

Говоря о чем-то, так или наче мы говорим из глубины своего опыта. Мы -дети мегаполисов, знаем шумный голос масс с пеленок. Мы лишены были деревенской тиши и мелодичного звука ручья. Выходя из подъезда мы видели безликую толпу, массы людей, асфальт. 

Что мы будем понимать под термином «масса людей»? Чтобы ощутить массу как психологическую реальность, не требуется людских скопищ. По одному единственному человеку можно ощутить, масса это или нет. Масса это средний человек. Количественное определение переходит в качественное. 

Каков же он, средний человек, представитель масс? Масса — это всякий, кто ни в добре, ни в зле, не мерит себя особой мерой, а ощущает таким, как все, и не только не удручен, но доволен своей неотличимостью. Массовый человек не станет считаться ни с чем, помимо себя, пока нужда не заставит.

Так в чем же беда массовости, массового сознания?

В том, что из всех шумов сознания такой человек не способен извлечь творческую компоненту, услышать тонкий голос муз. Массовый человек не созидает, вот в чем беда.

Итак, никаких масс нет. Есть  какафония человеческих душ. Но это как в сложно организованной музыке. За какафонией можно услышать тончайший звук мелодии. И развить, и усилить. Даже большая толпа людей это не масса. Это слишком много душ. Но каких душ?

Есть души окультуренные, а есть менее культурные. Это как растения. Есть оранжерейные, а есть сорная трава. Но кто сказал, что сорная трава чем-то хуже оранжерейного цветка? Что ее скромный цветок менее красив, менее значим ее травянистый стебель.

Нет. Просто некультурным людям, а следовательно и некультурным массам людей сложнее понять высокое искусство, сложнее ориентироваться в пространстве духовности. Но достучаться возможно. Возможно тронуть сердца. Потому что они есть -эти сердца.

Другое дело в том слое жира, котором покрыты эти коллективные сердца масс. Жиром увеселений, жиром бесконечного потребления. Потреблением не только вещественным, но и интеллектуальным, эстетическим. Массы людей требуют и воют испокон веков: «хлеба и зрелищ», «хлеба и зрелищ». И вот им дали хлеба, и дали еще хлеба и еще, их завалили хлебом. И дали зрелищ. Бездуховных зрелищ, зачастую антиморальных. Огромное количество информации  свалилось на пресловутые людские массы. 

Пожалуйста. Интернет предоставит вам такое количество зрелищ, какое вам не переварить и за годы.

Мир, окружающий нового человека с колыбели, не только не побуждает его к сомообузданию, не только не ставит перед ним никаких запретов, но напротив, непрестанно бередит его аппетиты, которые могут расти бесконечно.

А готово  ли человечество к такому количеству информационных, продуктовых, вещественных, материальных благ?

Человечество, кроме того, что вопило о недостатке хлеба и зрелищ, из покон веков страдало, было поглащено гнетом бытовых проблем. Оно мыло посуду, оно стирало, оно уздало лошадей, оно лошадей гнало. А теперь и это выполняют машины.

Жизнь не заставляет сегодня, жизнь предоставляет. И человек считает себя хозяином жизни. Он чувствует себя уверенно и независимо в распахнутом мире практически безграничных возможностей. Он как будто восклицает: «жить -это не чувствовать никаких ограничений и потому смело полагаться на себя; все дозволено, ничто не грозит расплатой, и никто никого не выше». Копится в сознаниии ощущение сказочного всемогущества.

Но давайте вглядимся повнимательнее: кто где хозяин?

Толпа полагает, что это легко — оторваться от реальности, тогда как это самая трудная вещь. Легко произвести что-то начисто лишенное смысла, невразумительное, никчемное, пробормотать слова без всякой связи. Но создать что-то, что не копировало бы натуры, и однако обладало бы определенным содержанием, это предполагает дар более высокий. Молитвенный же дар еще выше.

Творить, созидать и молиться массовый человек не способен, он способен потреблять и работать.

Работать. Единственное, что ему осталось. Что делают современные люди? Они или работают,  или отдыхают. Работая они достраивают ту жизнь, которую еще не охватила механизация. А отдыхая они потребляют ( хлеб и зрелища в неограниченном количестве).

Сердце жиреет от такого образа жизни. Жизни нет.

Есть человек- почти машина, человек, которого по какой-то причине еще не заменила машина, и есть человек потребитель хлеба, товаров и зрелищ. Массы потребляют.

То есть человека
нет вообще. Машина работающая, человек работающий,  — не человек, и человек потребляющий, человек отдыхающий- тоже всего лишь придаток к наработанному человечеством контексту. Придаток углубленный в свой гаджет. Человек отдыхающий, как придаток к своему гаджету.

Как результат: информационный перегруз, психика не справляется, больницы переполнены. Также наркомания, смена полов, однополые браки, блуд, аборты, нищие, кризис в системе образования и медицины.

Это следствия большой проблемы современной массовости, современной подачи информации и потребления ее и прочих благ цивилизации.

А массы, которые не воспринимают современное искусство?

Да. Не воспринимают. Массы идут по пути наименьшего сопротивления. Они испокон веков воспринимают то, что проще. А сегодня проще работать и отдыхать. Быть машиной и потреблять. Кому-то выгодно держать человечество в страхе голодной смерти, смерти от недостатка денег. Эта власть успешно балансируя между политикой человека потребляющего контент и блага и человеком работающим, — единственное что хоть как-то не дает человечеству свалиться в яму потребительского сумасшествия. Лечь на диван. Потреблять контент и жить по принципу «трех С»: Есть, ходить в туалет  и спать. И потреблять контент, и радоваться бесплодной скорости, с помощью которой мы истребляем пространство и сводим на нет время,  в погоне за скоростным решением будничных проблем, еще более, и еще быстрее погрязая в рутине повседневности.

Но коль странно блестят глаза, если человек, все же человек, у которого стала слишком толстая, слишком жирная кожа, вдруг видит то, чему еще возможно удивиться. Как странен тот момент, когда один человек сообщает на работе другому о том, как он отдохнул, как он потребил блага, и в рассказе этом стоит как бы немой вопрос: «А ты, может хоть ты жил, а не отдыхал?». Или когда муж и жена приходят с работы и в краткий миг, пока каждый не уставился в свой гаджет, взглянут друг на друга и во взгляде этом будет немой вопрос: «А ты? Жил ли ты хоть минуту на работе?».

Меж тем, как у каждого было детство вне гаджета. Все уменьшающееся, но детство. Мать и отец, и первая любовь, и семья, и дети. И ощущение, что после того, как все это схлопнется, останется эта любовь и останется Бог и справедливость, и правда, и истина.

Спросите у кого хотите, как в раю-то будет вайфай? В раю-то будет твой гаджет?

И любой вам ответит, что нет. Что пожалуй в раю он обойдется без него. И без работы, и без потребительского отдыха.

Так отчего же мы, каждый в отдельности, не отложим куда подальше гаджет? Почему мы не можем попытаться воспроизвести рай. Порепетировать немного. Ведь не войти в царствие небесное без навыка. Навыка православной жизни, да и просто жизни.  И по словам Блейка, мы станем тем, что видели. А что может быть страшнее, чем картина сегоднешнего метро. Когда каждый в гаджете, каждый в сети и нет никого. Но все же мы еще тут.

Чем жив человек? Человек жив Богообщением, благодатью Духа Святаго, созиданием, творчеством. Что казалось бы проще: иди на исповедь, причащайся и будет с тебя, и незримо благодать Духа Святаго оживит, и обоготворит, и соделает творцом , соединит с творцом, соделает причастником жизни вечной.

И слава Богу, что во всех слоях общества, в любой массе людей есть вопрос: «А ты? Живешь ли ты? Живешь ли ты в молитвенном Богообщении?». Что есть аскеты и творцы.

Значит не все потеряно. Значит совершается литургия, значит есть еще те, кто живут. Значит каждый живет хотя бы изредка. Значит есть еще те, кто способен на самопроизвольное и щедрое усилие. Усилие по сохранению своей души в чистоте, творческое усилие. Это избранные, это нобели, единственные, кто живет жизнью напряженной и неустанно упражняются в этом. Упражнение — askesis. Это аскеты современного мира. Аскеты религиозные и творческие. Жизнь , как испытание- это благородная жизнь. Благородство определяется требовательностью и долгом, а не правами. Как говорил Гете: «Жить как хочется — это плебейство, благородны долг и верность». А молитва животворит благодатью.

И дай-то Бог, чтобы культурная элита мира шла по этому пути; и тогда не задремлют апостолы Петр и Павел с ключами от ворот рая в руках и не протащит лукавый змей маленький гаджет в ворота рая. Не дремлет Архангел Михаил, и меч заострен. Блеснет и не будет греха. А работу и так, каждый бросит, лишь только умрет. И жить по принципу «трех С» тоже бросит.  И Слава Богу! И Аминь.